«Та, которую нельзя называть», охватила не только Украину, но и русскую землю, которая, мне остается лишь горячо пожелать, найдет в этих условиях новую и более удачную точку сборки (из любого, самого страшного предела часто рождается потенциал к иному началу).
Слово «война» запрещено к употреблению в отношении текущих событий; иначе – обвинение в дезинформации, покушении на государственный суверенитет и подрыве национального единства, грозящие лишением свободы на срок до 15 лет. «Правое дело» обернулось необходимостью в репрессиях и жестком ограничении свободы слова: потому что враг – не только Запад, но он и внутри, враг – это все, кто выражает несогласие с происходящим.
Когда я была маленькой, мне часто доводилось ездить в поездах дальнего следования: путешествие могло длиться несколько дней. С этим пространством, как правило, ограниченным верхней полкой, устанавливались особые отношения. Много книг, мало движения. Эта узость места, принуждающая к телесной инерции, была исполнена мыслительной активности, питаемой предвкушением воли, воздуха, пространства, радости бытия, ожидавших в месте прибытия. Сейчас я проживаю что-то подобное – замкнутость в безумно узком пространстве, исполненном мысли – только без надежды на выход. Как будто вся жизнь свелась к оболочке, к поверхности, в которой бурлит еще мысль, но от которой отделилась полнота бытия.