Русский текст внизу
CICLICITÀ - ЦИКЛИЧНОСТЬ
Un altro anno andato senza vederti, Daniil. E un altro che si apre nella speranza di poterti rivedere.
In Russia fino a Pietro il Grande il Tempo si misurava in un altro modo, lo sai? Si partiva dalla Creazione (calcolata in modo un po’ arruffato) e si arrivava ai “nostri giorni”. Nel computo il passaggio di Gesù sulla Terra non valeva. E l’anno finiva e iniziava in settembre, ma mai lo stesso giorno, perché il computo non era sul sole, ma sulle lune.
Cosicché accadde che il 31 di dicembre del 7208 dalla Creazione, una sera qualunque di un mese qualunque di un anno qualsiasi, i russi si coricassero senza grandi aspettative, come ogni santo giorno, e che il mattino dopo, per volere dello zar, si risvegliassero al primo giorno del 1700 d.C.: nuovo anno, nuovo secolo, e nuovo calendario!
Tutto ciò per dire che l’Anno Nuovo in fondo è pura convenzione. Con una sua logica, perciò funziona, ma con un fondo di arbitrarietà. Ciò che conta non è il punto in cui il ciclo finisce e ricomincia, ma il fatto in sé della ciclicità. In essa ci sono talmente tante verità che nessun calendario è in grado di trasmetterle. E noi sappiamo coglierne solo parti.
E io a mio modo mi inserisco, e cerco di dare un mio senso personale alla ciclicità di ciò che vivo. Lo faccio per simboli (quando non arriviamo a delle verità, ci serviamo di simboli): la barba è un simbolo magnifico e cangiante. Ed ecco qui…
Per me conta in tutto questo, che ogni cosa ritorna, anche se Nonea si ripete. Metto i bastoni tra le ruote al tempo evolutivo, che è ingenua presunzione umana, e ne ricerco uno a spirale, nel quale io e te non soltanto ci rincontreremo – ma non ci siamo mai separati. Tu sei il figlio, ed io il padre; tu sei il padre, ed il figlio sono io. Siamo contemporanemente figlio e padre. Come tutto ciò che nasce vive e muore. E rinasce.
Еще один год прошел без возможности тебя видеть, Данила. И еще один открывается в надежде тебя увидеть снова. В России до времен Петра Первого Время считалось иначе, ты об этом знал? В начале бе Слово – т.е. Творение вселенной Богом, откуда (немного произвольно...) считали годы до «сего дня». В расчете сошествие Иисуса на землю не имело значения. А год кончался и начинался где-то в сентябре, никогда в один и тот же день, поскольку расчыталось время не по солнцу, а по лунам.
Так и произошло, что 31-го декабря года 7208 от Творения, в один вечер одного незначительного месяца какого-то там года, русские легли спать без особых ожиданий, как и обычно, и что на следующее утро, по воле царя, они, проснувшись, оказались в первый день 1700 года от рождества Христа: новый год, новый век, и новый календарь!
Все к тому, что Новый Год в конце концов – чистая условность. Ей какая-то логика присуща, поэтому она действует, но на фоне есть доля произвольности. То, что важно – не конкретная точка, на которой цикл заканчивается и возобновляется, а сам факт цикличности. В ней есть столько истин, что никакой календарь не в состоянии их передать. А мы умеем постигать лишь отрывки их.
А я по-своему включаюсь, и стараюсь придавать некоторый личный смысл цикличности, в которой мы все закутаны. Делаю это символами (когда мы не достигаем истин разумом, то пользуемся символами): борода – замечательный, изменичивый символ! И вот так...
Для меня во всем этом важно, что все возвращается, несмотря на то, что ничего не повторяется. Я вставляю палки в колеса эволюционному времени, наивному человеческому мечтанию, чтобы отыскать спирального Времени, в котором мы с тобой не только снова будем встречаться – а вообще никогда не были в разлуке! Ты – сын, а я – отец; ты же отец, а сын – это я. Мы одновременно сын и отец. Как все рождающее живущее и умирающее. И возрождающееся
